Перлюстрация частной почтовой и телеграфной корреспонденции, задержание пересылаемых по почте прокламаций и других изданий противоправительственного и революционного характера были важной составной частью системы политического сыска. Основной целью этой формы сыска было получение секретных сведений, однако не менее важным являлось прерывание потока информации, особенно в тех случаях, когда иные способы связи отсутствовали или были затруднительны, а также разрушение каналов снабжения революционной литературой.

В отечественной исследовательской литературе небезуспешно укоренились три мифа, связанных с перлюстрацией.

Миф первый: “Перлюстрация успешно конкурировала с доносами достоверностью информации”^[i]. Между тем известны неоднократные случаи, когда революционные партии, зная или подозревая о перлюстрации, намеренно сообщали в письмах заведомо ложные сведения о готовящихся революционных выступлениях или других действиях, выводя тем самым политический сыск на ложный путь и распыляя его силы. Так, в январе 1909г. “агентурным путем” была получена информация о распространении на станциях Златоуст и Уфа социал-демократических прокламаций в коробках от сардин^[ii]. В течение февраля было выяснено, что информация не соответствует действительности^[iii]. Можно только представлять себе, сколько сардин из вскрытых коробок вынуждены были съесть жандармы и как при этом потешалось все оппозиционное население, наблюдая эту картину!

Миф второй создает мнение о всестороннем освещении перлюстрацией всех сторон общественной жизни России, и уж во всяком случае всей переписки революционных деятелей и организаций. Действительно, объем перлюстрации достигал огромных размеров. З. И. Перегудова в своей диссертации произвела подсчет, показавший, что число писем, с которых были сняты копии, колебалось от года к году, высших объемов достигало в 1907г. (11522, в том числе 904 шифрованных и химических), и в 1912г. (10639, в том числе 5039 шифрованных и химических)^[iv]. Тем не менее значительное число корреспонденций, содержащих информацию о противоправительственной деятельности, проходило мимо внимания перлюстраторов: так, в ночь на 23 января 1912г. в Челябинской тюрьме был казнен через повешение осужденный военным судом эсер Т. Калинин, о чем местные эсеры телеграфом сообщили в Москву, и 25 января на имя начальника Челябинской тюрьмы из Москвы было направлено письмо, “в котором изображен вензель Государя в виде виселица с двумя повешенными и с надписью над короной: “Бесовою Милостию Мы”, а под вензелем “Высочайшая благодарность военным мясникам за поставку одной туши человеческого мяса для собственного Е. И. В. употребления”^[v]. Письмо было перехвачено, а вот телеграмма дошла до адресата, и ни он, ни отправитель так и не были найдены. Справедливости ради надо заметить, что почтовые чиновники, особенно на местах, часто не только не стремились помогать жандармам, но и мешали политическому сыску, и даже бравировали этим^[vi].

В рамках третьего мифа сформировалось мнение о перлюстрации как деятельности исключительно правительственных органов. Факты показывают, что революционные партии нередко, получив к тому возможность, перлюстрировали переписку жандармов. Помощник начальника Оренбургского губернского жандармского управления в Челябинском уезде ротмистр Кононов в 1910г. не только фиксирует неоднократные пропажи посланных ему пакетов из Пермского районного охранного отделения^[vii], но и сознается в бессилии отыскать виновных в этом, а в качестве предупредительной меры к хищениям документов предлагает посылать пакеты заказными отправлениями и приписывать их по реестру^[viii].