В философской и психологической научной литературе под духовным миром человека понимается его внутренний, нравственный мир, совокупность тесно связанных с организмом различных психических явлений (чувств, переживаний, настроений, стремлений и т.д.), создающих индивидуальную выраженность в системе мотивов личности двух фундаментальных потребностей: идеальной потребности познания и социальной потребности жить и действовать (1).

 Сама категория духовного мира весьма объемна, многогранна и многомерна. Большинство ученых трактуют сферу духовного мира очень широко. Например, немецкий философ Николай Гартман, говоря о духовном мире народа как об общем духовном достижении людей, относил к нему язык, производство, технику, нравы, действующее право, господствующие ценности и мораль, традиционные формы воспитания и образования, господствующий тип взглядов и настроений, вкус, задающий тон, моду, направление искусства и художественного понимания, место и состояние познания и науки, господствующее мировоззрение в различных формах (2).

Своеобразную и специфическую часть духовного мира людей, что видно даже из одного вышеприведенного мнения, составляют разнообразные правовые явления.

Традиционно в российской науке общей теории права к таким явлениям относят правовое сознание и правовую культуру. Понятия “правосознание” и “правовая культура” достаточно глубоко изучены в отечественной и зарубежной юридической литературе и неоднократно являлись объектами многих научных исследований. Можно даже утверждать, что на сегодняшний день в отечественной юридической науке уже практически создана общая теория правосознания и правовой культуры. Основные положения этой теории, на наш взгляд, можно свести к следующему.

Человеческое сознание выступает как высшая форма проявления психики, возникшая в процессе труда и в связанная с развитием речи. Отсюда и настоятельная необходимость говорить о сознании как об особом свойстве отражения человеком действительности.

Отражение человеком действительности - это субъективное воспроизведение материального мира и закономерностей его развития. Оно определяет способность человека правильно отражать объективную существующую действительность и целенаправленно на нее воздействовать. Именно это положение должно стать основой понимания сознания как функции человеческого мозга, ибо оно содержит два важнейших момента, характеризующих его сущность: первый - сознание отражает объективный мир, и второй - сознание на основе отражения через практическую деятельность “творит его” (3).

Из сказанного, однако, не следует делать вывод о равенстве между практической деятельностью и сознанием. Как было уже доказано наукой, сознание - это не только собственное отражение, но и одновременно отношение к внешнему миру и самому себе. Понятие “отношение” применительно к сознанию имеет свою особенность. Как известно, в самом широком, общем смысле в любой науке термин “отношение” используется для обозначения связи явлений. В философской литературе “отношение” принято рассматривать как необходимый момент взаимосвязи всех явлений, обусловленных материальным единством мира (4). Но нас в данном случае интересует отношение только применительно к человеку, которое имеет свою существенную специфику. (Многогранная проблема отношений личности в науке уже получила известную разработку. Значительное внимание ей уделено в работах С.С. Алексеева, Б.Г. Ананьева, В.М. Баранова, Н.В. Витрука, Ю.И. Гревцова, В.М. Горшнева, С.Н. Кожевникова, Д.К. Керимова, А.Н. Леонтьева, Н.И. Матузова, В.В. Оксамытного, П.А. Олейнина, В.А. Петровского, И.Ф. Покровского, С.Л. Рубинштейна и др.)

Отношения человека существуют именно в рамках сознания, а не деятельности людей, в их поступках, которые есть форма выражения этих отношений. Следовательно, специфика человеческих отношений проявляется в том, что человек выступает здесь как личность, т.е. как носитель сознания, и отношение его к внешней среде есть продукт деятельности его сознания.

Поэтому определение сознания только как отражение внешнего мира не является исчерпывающим. Оно нуждается в существенном дополнении. По нашему мнению, прежде всего необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что, во-первых, сознание как отражение, имеет субъективный характер восприятия материаль­ного мира и, во-вторых, оно выполняет активную роль, выступая как единство отражения действительности и отношения к ней человека. Последнее дает основание рассматривать сознание как преобразующую творческую силу, способную к предварительному мыслительному построению действий и предвидению их результатов.

На основе изложенного сознание можно определить как продукт длительного не только биологического, но и, главным образом, социального развития, как свойство высокоорганизованной материи - мозга - отражать окружающую среду, процессы, происходящие в ней, а также внутренний мир человека, его собственные мысли и действия не только в виде знаний, но и субъективных отношений к внешнему миру и самому себе (5).

Сознание - чрезвычайно сложное структурное образование, которое помимо того, что находится в сложных структурных связях с определенными общественными явлениями, включает в себя и специфические относительно самостоятельные образования, такие как: философские, политические, нравственные, правовые и другие формы сознания. Поскольку мы признаем правомерной постановку вопроса об относительной самостоятельности сознания в целом, то, следовательно, нужно признать целесообразным исследование проблемы относительной самостоятельности применительно к конкретно-историческим формам общественного сознания, в том числе и к правовой форме.

Выступая как особый элемент единой системы сознания, правосознание представляет собой особое структурное образование, которое находится в сложных связях с определенными общественными явлениями. Оно есть относительно самостоятельное образование, занимающее в общественной структуре свое особое место и выполняющее присущие ему функции.

Как и другие формы общественного сознания, правосознание определяется общественным бытием. Но оно не только отражает материальные условия жизни, не просто пассивно изменяется вслед за изменениями в общественных отношениях, а проявляет свою творческую активность - выступает как движущее начало создания новых норм права, способствует правильному использованию всей правовой надстройки.

Относительная самостоятельность правосознания заключается в следующем: во-первых, оно имеет свой специфический предмет и в отличие от других форм сознания отражает не всю совокупность отношений, а лишь ту часть, которая нуждается в правовом регулировании; во-вторых, относительная самостоятельность правосознания проявляется в том, что оно выражается в категориях, не свойственных другим формам сознания, а являющихся чисто правовыми, в таких как юридические права, обязанности, и в других производных от юридических категорий - законности, правопорядке, правонарушении и т.д.; в-третьих, относительная самостоятельность правосознания проявляется также в том, что имеются определенные различия в их возникновении и функционировании (6).

Главная же особенность правосознания заключается в том, что составляющие его основу правовые идеи, взгляды, выражающие коренные интересы отдельных классов, принимают форму конкретных юридических требований, претендующих на выражение их от имени государства. Эти идеи выражаются соответствующими органами в виде обязательных правил поведения, выполнение которых обеспечивается принуждением со стороны государства. Отмечая относительную самостоятельность такого специфического явления, как правосознание, нужно иметь в виду, что она проявляется и в связи и взаимодействии отдельных элементов структуры правосознания (6, с. 30).

При всей безусловности и практической перспективности теоретической разработки проблем структурности общественного правосознания нельзя не обратить внимание на то, что определенный крен в изучении структурности только общественного правосознания отводит нас в сторону от решения ряда вопросов общего, концептуального характера и, прежде всего, таких как проблемы структурности правосознания в целом, решение которых, по нашему глубокому убеждению, не только может, но и должно служить основой для изучения структурного соотношения индивидуального и общественного правосознания в гносеологическом плане (6, с. 28).

Правосознание определяется как система правовых чувств, эмоций, идей, взглядов, оценок, установок, представлений и других проявлений, выражающих отношение людей как к действующему праву, к юридической практике, правам, свободам, обязанностям граждан, так и к “желаемому праву” и другим правовым явлениям (7).

В данном определении обращается внимание на структурную особенность правосознания и как бы подчеркивается, что многообразные правовые явления находят свое отражение в сознании не только в виде правовых понятий, основных категорий, т.е. на уровне второсигнальной деятельности мозга, но и в многообразии высших социальных чувств, которые выступают наряду с соответствующими правовыми взглядами в качестве относительно самостоятельных элементов единого процесса отражения действительности. Следовательно, взгляды и чувства есть внутренняя форма проявления правосознания людей. Они представляют собой результат отражения правовых явлений, правовых форм общественного развития, вызванных к жизни потребностями совместной производственной, общественно-политической и иной деятельности людей.

Человек “есть часть бытия, конечное сущее, которое является зеркалом Вселенной, всего бытия; он - реальность, в которой представлено идеально то, что находится за пределами этой конечности” (8). В его сознании идеально представлены процессы, происходящие и в правовой системе общества.

Главными аспектами изучения структуры правосознания являются гносеологический и социологический. При гносеологическом подходе правосознание рассматривается как отражение, как одна из форм познания правовой действительности, при социологическом - исследуется с точки зрения его места в системе общественных явлений и роли в развитии всего общества в целом. Структура правосознания, рассматриваемая в гносеологическом аспекте, состоит из двух уровней отражения правовой действительности: правовой идеологии и правовой психологии.

Правовая психология, возникающая под непосредственным влиянием окружающей правовой действительности, является первой, начальной эмпирической ступенью правосознания. Именно с этого уровня правосознания начинается первичное осознание правовой реальности. В отличие от правовой психологии, правовая идеология представляет собой более высокий, научно-теоретический концептуальный уровень правосознания, более глубокое осмысление людьми правовых явлений общественной жизни.

Основное различие между правовой идеологией и правовой психологией состоит не только в том, что они отражают общественное бытие и общественную правовую реальность при помощи различных социальных инструментов: первая - при помощи идей, теории, вторая - при помощи чувств, эмоций и других психических проявлений. Главным образом оно заключается в различных уровнях и способах этого отражения. Если отражение общественного бытия в правовой идеологии происходит на уровне теоретического, научного осознания теоретических знаний и оценок законодательства, правопорядка, законности и иных правовых явлений, то в правовой психологии такое отражение осуществляется, прежде всего, на уровне обыденного, повседневного сознания (9). Правовая идеология в рассматриваемом аспекте представляется как строй проникнутых внутренним единством научных положений, идей, теорий и учений, характеризующих взятую в развитии правовую систему. Что же касается правовой психологии, то она представляет собой сумму массовидных правовых психических проявлений (эмоций, чувств, настроений), отражающих различные правовые аспекты общественной жизни.

Социологический анализ структуры правосознания позволяет выделить в нем три компонента - познавательное, оценочное и практическое правосознание. В русле такого анализа исследователи рассматривают и вопрос о функциях правосознания, отмечая, как правило, следующие: познавательную (гносеологическую), оценочную и регулятивную.

Познавательная функция правосознания выполняет задачу отражения правовой реальности и состоит из ряда последовательно возникающих психических образований: ощущений, главным образом слуховых и зрительных восприятий; памяти, которая накапливает правовые знания посредством процессов запоминания, воспроизведения, узнавания и выражает их в виде различных правовых представлений; мышления, являющегося высшим познавательным процессом, продуктом которого служат правовые идеи, понятия и убеждения.

Однако, познавая правовую действительность, граждане проявляют определенное отношение к ней (оценочная функция правосознания) через психические эмоциональные процессы и состояния (эмоции, чувства, настроения, аффекты, страсти).

Практической стороной правосознания, осуществляющей разумную реализацию намерений человека, является воля (регулятивная функция правосознания). Она охватывает: уяснение правовых знаний; внутреннее согласование возникающих побуждений со сложившимися правовыми убеждениями и с существующей объективной реальностью, включающей действующую в обществе систему правовых норм и ценностей, определение цели, решение и, наконец, исполнение решения в правовой сфере.

Правосознание является важной составной частью правовой культуры. Главным методологическим принципом рассмотрения проблемы правовой культуры в юридической науке принято считать выделение соответственно правовой культуры общества и правовой культуры личности. При этом правовая культура общества представляется как разновидность общественной культуры, отражающей определенный уровень правосознания, законности, юридической практики и охватывающей все ценности, которые созданы людьми. Правовая культура личности, будучи компонентом правовой культуры общества, отражает степень и характер ее прогрессивного развития, обеспечивающего социализацию личности и правомерную деятельность человека (10).

Правовая культура личности предполагает ее позитивное правосознание в действии и выражается в трех состояниях - в правовых культурных ориентациях, в творческой деятельности по их реализации и в результатах реализации данных ориентаций. Это дает основание исследователям в структуре правовой культуры личности выделять три группы элементов, рассматриваемых в непосредственном единстве: идейно-теоретические, правовые представления, позитивные правовые чувства и творческая деятельность человека в правовой сфере (10, с. 502, 504, 507).

Правовая культура личности несомненно связана с правосознанием, опирается на него. Однако она - самостоятельная и более широкая категория, так как включает в себя не только само правосознание (правовые чувства, эмоции, идеи, взгляды, оценки, установки), но и юридически значимое конкретное поведение людей, их правомерную деятельность.

Вместе с тем, на наш взгляд, правовая сфера духовного мира человека гораздо богаче и шире и состоит не только из правового сознания и правовой культуры индивида, но и из других духовных правовых проявлений. К ним с полным основанием следует отнести правовое мировоззрение.

Под мировоззрением принято понимать систему общественных взглядов на объективный мир и место человека в нем, на отношение людей к окружающей действительности и самим себе, а также обусловленные этими взглядами их убеждения, идеалы, принципы познания и деятельности (11).

Характеристика правового мировоззрения людей представляется нам весьма существенной задачей при анализе состояния правовой сферы их духовного мира. Центр тяжести здесь - совокупность идей, взглядов и представлений правового характера, разделяемые человеком. Это та правовая идеология, с которой он внутренне согласен и считает своей собственной. При изучении правового мировоззрения, на наш взгляд, основной акцент должен делаться уже не на констатации фактического наличия или отсутствия в структуре правосознания тех или иных правовых сведений (знает, не знает, недостаточно знает) и не на эмоциональном отношении к правовым явлениям, а на феномене их принятия, идентификации с их содержанием. Полнота или неполнота правовых идей и взглядов, которыми вооружен современный человек, степень овладения ими, широта или узость юридического кругозора - основные вопросы, которые должны находиться в фокусе при исследовании правового мировоззрения. На первый план здесь выходит самостоятельность мышления людей в области права, свобода оперирования юридическим материалом, широта взглядов и подходов к праву.

Иными словами, правовое мировоззрение людей характеризует их правосознание в качестве своего рода “высшего эшелона”. Можно сказать, что это их правовые знания, опосредо­ванные установками, оценками, чувствами в правовой области, собственным правовым опы­том и ставшие в определенный момент ведущим стимулом целенаправленной правовой дея­тельности.

Выделение в структуре правосознания правовых взглядов, представлений, правового ми­ровоззрения в целом традиционно для правовой теории. Более того, на ранних этапах ее разви­тия правосознание часто сводилось только к совокупности правовых взглядов. Так, по опреде­лению А. Я. Вышинского, правовые представления - это мировоззрение в области вопросов, регулируемых правом, а правосознание - общая система правовых, философских и политичес­ких взглядов (12).

Как справедливо показал Г.С. Остроумов, правосознание действительно имеет миро­воззренческие функции, однако это не открытие Вышинского: данная мысль высказывалась задол­го до него, она вытекает из общего понимания функций общественного сознания, отдельных его форм (13).

Основу правового мировоззрения людей образуют правовые взгляды. Последние, как из­вестно, представляют собой прежде всего юридические понятия, их различные сочетания (13, с. 135). В связи с этим понятийный юридический аппарат, которым оперирует человек, можно считать фундаментом его правового мировоззрения. Он представляет собой одну из основных форм правового осознания людьми окружающей действительности.

Понятийный аппарат человека дополняется правовыми представлениями - развернутыми, обобщенными формами правового освоения социальной практики. Юридические представле­ния есть представления не только о выражении определенных интересов в словесной форме закона, но и о воплощении государственной воли (изъясняясь языком “немецкой идеологии”) в нечто, существующее вне головы - в определенное практическое поведение людей (14). Мы гово­рим о правовых представлениях человека, когда через них просматривается его общее понима­ние права, правопорядка, когда с помощью правовых понятий его сознание отражает объектив­ные связи правовых явлений, их свойства, назначение и роль в общественной жизни.

К другому, практически не изученному общей теорией права правовому явлению духовного мира человека, относится правовое мышление. В настоящее время имеются лишь отдельные попытки рассмотрения данного правового феномена в тех или иных его аспектах (15; 16).

Под понятием “мышление” в психологии и логике подразумевается высшая степень человечес­кого познания. Мышление позволяет вырабатывать знание о таких объектах, свойствах и отно­шениях реального мира, которые не могут быть непосредственно восприняты на чувственной ступени познания (11, с. 774).

Правовое мышление человека представляет собой процесс активной интеллектуальной деятельности личности, высшую ступень отражения правовой действительности, связан­ные с выработкой правовых идей, понятий, убеждений и использованием правовых средств для разрешения различных правовых ситуаций в жизни либо формирования той или иной чет­кой позиции по отношению к принятому юридически значимому решению.

Феномены “правосознание”, “правовая культура”, “правовое мировоззрение” по отноше­нию к правовому мышлению выступают более статичными, так как они складываются у конк­ретных субъектов деятельности на разных этапах их жизни, с уже сформированными уровня­ми развития на тот или иной определенный момент. Что же касается правового мышления, то данное явление безусловно более динамичное. Интеллектуальная работа при разрешении различных правовых ситуаций - это непрерывно происходящий внутренний мыслительный процесс.

Остановимся более подробно на анализе данного малоизученного феномена правовой сферы духовного мира человека.

Мы полагаем, что исследование правового мышления поможет ответить на вопросы: каким образом человек усваивает правовые нормы; каковы механизмы осмысления и соблюдения им этих норм; по какой схеме происходит интерпретация правовых связей и отношений, участником которых он является; что определяет выбор поведенческой линии в юридически значимых ситуациях и другие.

Человеческое сознание способно преломлять все объективно существующие элементы правовой системы (17). Однако гражданин вступает в существующие в обществе правоотношения избирательно. Кроме то­го, индивидуальное правосознание ограничено по сравнению с право­сознанием общественным и относится к нему как отдельное к обще­му. Отсюда - в индивидуальном сознании отражаемый мир правовых явлений предстает специфичным для каждого человека, что зависит прежде всего от особенностей занимаемого им места в системе социальных связей, отношений и взаимодействий (18).

Отражение в правосознании явлений осуществляется на различ­ных уровнях. Ведущее значение имеет абстрактное отражение сущнос­ти и форм юридических явлений, создающее основу для рационального их познания. Результаты же этого отражения фиксируются в сознании людей в виде тех или иных правовых взглядов. Последние представ­ляют собой суждения и мнения людей о законном и незаконном правопорядке данного общества, о возможном и должном развитии права. (Суждение, как форма мышления, представляет собой сочетание понятий, из которых одно (предикат) определяет и раскрывает содержание другого (субъекта). Мнение же выражает оценку тех или иных правовых явлений, отношение людей к ним.) (19).

Наряду с абстрактным отражением сущности и особенностей пра­вовых явлений существует непосредственное, конкретное отражение юридических установлений и отношений, которое дает материал не только для формирования правовых чувств, но и для выработки пра­вовых взглядов. Правовые чувства включают сознательную оценку правовых явлений, которая возникает в результате многократных связей с правовыми фактами. К правовым чувствам прежде всего от­носятся: уважение к закону, уверенность в реаль­ности своих прав, предоставленных законом, ответственнос­ть за выполнение правовых обязанностей в обществе.

Правовое мышление может пониматься как форма духовной деятельности личности, определяющая ее юридически значимое поведение. И профессиональный юрист и обычный человек осуществляют свои права и исполняют обязанности не как биороботы, а как разумные существа, осмысливающие множество компонентов, из которых складываются правовые отношения, известные им правовые ценности, нормы, идеи и взгляды. Такая интеллектуальная деятельность предполагает органическое единство познавательной и оценочной функций правосознания, что делает необходимым выход за рамки традиционного гносеологического анализа рационально-рассудочного мышления и рассмотрение правового мышления в качестве инструмента социальной жизни, практической способности, удовлетворяющей не только и не столько потребности человека в знаниях о действующем позитивном праве, о существующих правоотношениях, сколько в усвоении и формировании собственных императивных суждений и норм, правовых взглядов, убеждений, ценностных ориентаций, правовом общении, в выборе линии поведения при отсутствии знаний о регламентирующих тот или иной вопрос правовых нормах, в разрешении проблемных ситуаций. Кроме того, если говорить о мышлении в контексте познания, классическая парадигма оказывается явно не достаточной для измерения духовно-ценностных оснований правового осмысления и освоения социально-правовой действительности: правовому мышлению, как мышлению социальному, функционирующему в ситуациях интерсубъектного взаимодействия, необходимы прежде всего герменевтические процедуры - понимание оказывается здесь центральным звеном, способом, схемой мышления. В подобном подходе внимание сосредоточено не на мыслительных процессах и формах, выраженных в понятиях общей логики и логики норм, психологии, лингвистики применительно к юриспруденции, а на комплексных, интегральных смыслообразующих творческих функциях и способах (средствах и формах) организации мыслительной деятельности правового сознания.

В центре анализа правового мышления находится исследование и рассмотрение его как понимания. Понимание - не просто основной способ или метод правового мышления и не момент его, а сущность, основной механизм. Это замечание особенно важно для методологии правового мышления, так как первое и второе не предполагают особенного мышления. Правовое мышление выступает в таком срезе как смыслопорождение, наделение специфически юридическим смыслом тех социальных отношений и связей, в которых участвует индивид. Ведь осмыслить эти отношения можно юридически или нравственно, религиозно, политически и эстетически. Другими словами, социальное отношение можно наполнить юридическим смыслом, а можно и иным. То же касается и правовых норм, среди которых можно “вычленить”, кроме специфически юридического, и морально-нравственный, и политический моменты. В таком свете правовое мышление предстает своеобразной формой смыслопорождения, алгоритмом, призмой (или схемой), сквозь нее проходит социальное отношение и превращается в отношение правовое.

Осмысливая социальную реальность с помощью правового мышления, человек создает свой образ “желаемого права”, справедливого мироустройства, составляющего стержень юридического мировоззрения. Любой человек имеет потребность в согласовании своей индивидуальности, собственных интересов и целей с универсальными основами социального общежития, то есть имеет необходимость в согласовании своих интересов с интересами других лиц. На основе восприятия существующего или возможного конфликта этих интересов формируется (чаще всего неосознанно) так называемое “желаемое право”, т.е. способ наиболее оптимального, с точки зрения человека, урегулирования правом значимых для него отношений. Поэтому “желаемое право” “впитывает в себя” те наличные проблемы социального взаимодействия личности, которые потенциально могут иметь правовой характер. На уровне законотворческой деятельности “желаемое право” становится позитивным правом, принимает форму обеспеченных силой государства нормативно-правовых установлений.

Если же говорить об осмыслении последних, то здесь также необходимо обратить внимание на смыслопорождение. А.А. Потебня о понимании художественного текста писал: “Искусство есть язык художника, и как посредством слова нельзя передать другому свою мысль, а можно только пробудить в нем его собственную, так нельзя ее сообщить в произведении искусства; поэтому содержание этого последнего... развивается уже не в художнике, а в понимающих” (20) .

Думается, то же можно сказать и о правовом тексте. Понять правовую норму - означает проникнуться ее юридическим смыслом. Можно грамматически или логически правильно интерпретировать норму, а юридического смысла ее не понимать. Это происходит именно по причине не активности правового мышления, его “не включения”. В таких ситуациях нет смыслопорождения, нет слияния с авторским юридическим замыслом. Поэтому правовое мышление должно быть, прежде всего, “участным”, “сопричастным” осмысливаемому. (К правовому мышлению, на наш взгляд, можно полностью применить характеристики, данные М.М. Бахтиным этическому мышлению) (21). Именно сопричастность делает возможным не только справедливое принятие решения по делу, но и позволяет осмысливать социально-правовую действительность в целом. Иначе не происходит юридическое смыслообразование, составляющее основную часть правового осмысления действительности.

Таким образом, правовое мышление как понимание выступает способом постижения и создания правовых текстов. Мы считаем, что основными моментами активности правового мышления являются случаи, когда субъект усваивает правовые нормы, применяет нормы позитивного права к конкретному случаю, рассуждает: можно или нет совершить тот или иной поступок, противоречит ли предполагаемый или совершенный поступок нормам позитивного или “желаемого права”, нарушил ли поступок другого человека правовые нормы; о своих поступках с точки зрения их соответствия интересам других лиц; о ситуации, случае или ряде подобных случаев, вырабатывая при этом норму “желаемого права”, которая впоследствии может стать и нормой позитивного права. Все указанные моменты характеризуются наличием в правосознании образа “желаемого права”, в большинстве случаев не рефлектируемого на обыденном повседневном уровне. “Желаемое право” предстает как своебразный сплав правовых ценностей, знаний, идей, взглядов, представлений со значимыми для данного субъекта социальными отношениями, отличающийся завершенностью и готовностью действовать соответственно ему. Иными словами, “желаемое право” составляет интеллектуальную часть правовой установки личности.

Исходя из вышеизложенного, в рамках настоящей статьи дефиниция понятия “правовое мышление” может быть определена следующим образом: это феномен правовой сферы духовного мира человека, представляющий собой процесс освоения и понимания окружающей индивида социально-правовой действительности, результатом которого является, с одной стороны, “желаемое” и позитивное право, с другой стороны, комплекс правовых ценностей, знаний, идей, взглядов, представлений, формирующийся и институционализирующийся в правовом сознании и юридическом мировоззрении человека.

В связи с тем, что мы рассматриваем правовое мышление в контексте смыслообразования, считаем целесообразным анализ его основных характеристик “привязать” к специфически юридическому субстрату материи социальных отношений. Именно из его признаков и свойств вытекают, на наш взгляд, основные моменты “смысловой фигуры” права, являющейся стержнем правового осмысления действительности. К основным характеристикам правового мышления можно отнести следующее.

Во-первых, характеристикой направленности, векторности правового мышления является его двусторонний характер, диалогичность, обратимость. Все мысленные процессы, предмет которых есть правовые нормы, детерминированы интеллектуальными представлениями двустороннего характера прав и обязанностей. Человек не может быть вовлечен в процесс правового мышления один, всегда имеется противоположная сторона, представленная людьми, разделяющими с ним его социальное бытие. То есть во всех процессах правового мышления всегда присутствует представление о наличии обязанной или управомоченной противоположной стороны, так как связь прав с обязанностями, свободы с ответственностью - характерная черта социальных ценностей, закрепляемых в праве (22).

Правовое мышление имеет диалоговый характер. Обязанности и права двух сторон в процессе его осуществления представляют собой своеобразный диалог, в ходе которого, если обнаруживается не надлежащее использование права или исполнение обязанности, возникает непонимание. Такая форма уравновешения прав и обязанностей, как договор, есть ни что иное, как область достигнутого взаимопонимания в процессе правового общения. Поэтому мы считаем, что правовое мышление имеет герменевтическую природу и протекает аналогично процедуре понимания, реализующейся путем подведения субъективных, глубоко индивидуальных поступков, действий, смысла слов под общие инвариантные и интерсубъективные значения. В процессе правового взаимодействия индивидов происходит такое же подведение индивидуальных интересов под общее правило.

Из двустороннего характера правовых образов или представлений в юридическом мышлении присутствует и свойство обратимости. Оно выражается в способности рассматривать с точки зрения противоположной стороны собственные обязанности или права, так как практически во всех видах правового мышления, от нормотворчества до применения и реализации права, присутствует фактор осознания собственного правомочия или долженствования.

Во-вторых, правовое мышление имеет нормативно-ценностную природу. Нормативность правового мышления проявляет себя в том, что его основной формой выступают нормативные высказывания с прескриптивной структурой, принимающие, в конечном счете, вид правовой нормы. Кроме того, нормативность содержится в оценочном характере всех правовых знаний, идей, взглядов, представлений, в требующих воздействия социальных отношениях в существующей нормативной системе. Во всех случаях оперирования правовыми понятиями, суждениями, умозаключениями требуется еще и “способность суждения”, не являющаяся логической способностью.

В-третьих, внутренней характеристикой правового мышления выступает его системность. Поскольку в основе всех нормативных велений лежат ценности, постольку в сознании иерархия правовых норм соответствует иерархии ценностей. Системность норм - это особая форма юридической взаимосвязанности всего комплекса нормативных регуляторов, опирающихся на осознание определенной вышестоящей нормы или основания.

В-четвертых, в правовом мышлении связующим элементом с миром сущего является его фактологичность. Процесс правового мышления обусловлен наличием в социально-правовой действительности тех или иных событий или действий - юридических фактов. Это своего рода узловые поворотные пункты, по которым движется процесс правового освоения действительности. Установить, является ли факт юридическим, может лишь правовое мышление, так как “опознание” правового образа реальной ситуации состоит в отождествлении каких-то ее параметров с теми, которые предусмотрены правом, в выделении юридически значимых признаков, сторон конкретного отношения. При этом происходит соотнесение абстрактного образа факта, описанного в законе, с конкретным фактом в реальной ситуации, что также осуществляется с помощью “способности суждения”. Творческий характер данной способности, содержащий изрядную долю правовой интуиции, особенно наглядно проявляет себя в случаях аналогии, когда факты признаются юридическими, несмотря на то, что они не указаны в законе.

В-пятых, к аксиологической или долженствовательной характеристике правового мышления относится принцип эквивалентности воздаяния (вменения). Исходя из того, что природа правового мышления - нормативно-ценностная, данный принцип является его сущностной характеристикой.

Любое нарушение норм права способствует возникновению в правовом мышлении образа последующей ответственности. Этот признак вытекает из признака двусторонней обратимости юридического мышления, так как юридическая сущность позитивной ответственности - это обязанность.

Причем возмещение тогда будет правовым, когда оно эквивалентно нанесенному ущербу. В противном случае возникает чувство неправомерности или несправедливости права. Сакральной формой этого правового принципа можно считать “принцип талиона”.

“Эквивалентность воздаяния” может рассматриваться не только в смысле эквивалентности ответственности содеянному (в контексте правонарушений), но и эквивалентности исполнения обязанности в ответ на правомочие противоположной стороны (например, в договоре). Имеется в виду воздаяние того, что полагается по праву противоположной стороне. Эквивалентность воздаяния тождественна справедливости.

Эквивалентность воздаяния или возмещения - именно тот признак, который отграничивает правовое мышление от морального мышления. Аристотель говорил: “Добр тот, кто не требует точного соблюдения своего права и, несмотря на поддержку закона, склонен брать меньше” (23).

В-шестых, рационально-рассудочной характеристикой правового мышления, подчеркивающей связь с традиционным его пониманием, выступают абстрактность, формализм и догматизм юридического мышления. Формально-рациональная природа правового мышления прямо вытекает из предыдущего признака: формализм помогает оценить с позиции всеобщего каждый поступок и призван сыграть позитивную роль в ограничении произвола. Норма права как общий эталон, не признающий сословных, имущественных, языковых и других барьеров, является символом “равенства”, “правовой справедливости”, гарантии защиты личности от произвола. Ее абстрактность демонстрирует предназначение права - служить некоторым мерилом, примером наиболее значимых человеческих взаимоотношений, абстрагируясь от конкретных обстоятельств.

Отсюда “рациональный” характер правового мышления, потенциально предполагающего в чистом (профессиональном) виде полное отсутствие эмоций, в том числе аффектов. Из признака абстрактности и следует консервативный, медленно изменяющийся характер права по отношению к нравственности.

Соотношение между “эквивалентностью воздаяния” и формализмом необходимо рассматривать как соотношение цели и средства. Поэтому основным проблемным вопросом правового мышления (особенно мышления правоприменителя), по нашему мнению, является следующий: при каких условиях будет справедливым отношение  к различным ситуациям как к одинаковым. Данный вопрос может быть сформулирован в качестве проблемы согласования “эквивалентности воздаяния” (справедливости) и абстрактности, всеобщности решения. Напряжение между указанными признаками должно перейти в их единство: в этом суть согласования общей нормы и конкретного дела, абстрактности права и эквивалентности воздаяния. Поэтому все процессы правового мышления могут быть интерпретированы в форме “способности суждения” как способности соотнести общее с частным.

Поэтому исследование правового мышления необходимо проводить в контексте соотношения последних двух его признаков. Первый из них порождает правовую реальность, второй ее упорядочивает. Первый порождает нормативные суждения, второй придает им всеобщность и оценивает их с позиций всеобщности. Первый выражает сущность права, второй его существование. Все споры о том, является ли закон определенным, неизменным и выраженным в нормах или неопределенным, изменяющимся, привязанным лишь к конкретным ситуациям, беспредметны: он и то, и другое.

Справедливость или эквивалентность воздаяния и формализм, абстрактность норм позитивного права - это два полюса, между которыми протекает правовое мышление. Снятие между ними напряжения составляет цель правового мышления. Согласовывать единичное и всеобщее, индивидуальное и социальное, иррациональное и рациональное - задача и назначение правового мышления. В этом также состоит и нравственная задача правового мышления: “Природа доброго в том, в чем из-за всеобщности закона имеется упущение” (23, с. 168).

 Для лучшей демонстрации единства и противоположности последних двух признаков или характеристик правового мышления, из которых одно составляет субстанцию правового мышления и задает его направленность, а второе прямо вытекает из него как средство обеспечения этой направленности, рассмотрим две основные формы правового мышления: “мышление в праве”, или обычное (обыденное), практическое правовое мышление, являющееся основной формой, и “мышление о праве” - теоретическое правовое мышление, представляющее собой дополнительную, надстроечную форму. К последнему с некоторыми поправками можно отнести и профессиональное правовое мышление.

Вкратце о них можно сказать, что: во-первых, первая форма - “мышление в праве” - является основной, и ее содержание есть вся социально-правовая действительность. Суждения или мысли, будучи формой по отношению к ней, имеют вид императивных (оценочных) суждений, выражающих ценностное отношение к миру. Вторая форма - “мышление о праве” - в качестве результата имеет дескриптивные суждения, описывающие в основном позитивно-правовую грань социальной действительности, право в социальной реальности. В первом случае речь идет о понимании, осмыслении, наделении объективного субъективно-значимым, во втором - о попытке объяснить, обобщить, систематизировать то, что освоено первой формой.

Во-вторых, выделение этих форм условно и предпринято в исследовательских целях. Мышление в праве порождает правовую реальность, мышление о праве ее упорядочивает, систематизирует. Первая форма порождает нормативные суждения, вторая придает им всеобщность и оценивает их с позиций всеобщности. Кроме того, мышление о праве с помощью первой формы систематизирует эти позиции, выявляет их эффективность. Они всегда работают “вместе”, они всегда сосуществуют, выходя на первый план в той или иной ситуации социального мышления.

Однако мышление в праве - основная форма правового мышления, так же как правосознание - неотъемлемая часть внутреннего, духовного мира человека. Без нее не может быть права как явления нормативного. Если говорить о смыслопорождении как основной деятельности правового мышления, то надо отметить, что юридический смысл является результатом существования первой формы - мышления в праве.

“Пройдя” через мышление в праве, материя правового мышления (общественные отношения, ценности, потребности и интересы) принимает вид правовых отношений, превращается в юридические формулы, модели, образы субъективных прав и обязанностей, велений, дозволений и запретов. Иными словами, речь идет о юридической форме, которая затем должна материализоваться в виде системы четко сформулированных, рационально обоснованных (в известных пределах) норм с помощью мышления о праве.

Мышление в праве тесно связано с ценностной позицией субъекта, задающей вектор, направленность человеческого мышления и поведения, что выводит на первый план, с одной стороны, историко-культурную детерминацию правового мышления, с другой - индивидуальные, нерефлексивные и некоммуницируемые пласты опыта. Оно в большей степени пользуется интуитивным, дорефлексивным знанием, чем “мышление о праве” и выполняет функцию восстановления ценностной иерархии в правосознании, разрешения конфликта ценностей в конкретных ситуациях.

Относительно мышления о праве можно сказать, что эта форма правового мышления, несмотря на то, что выносит дескриптивные суждения, происходит из его первой формы и возможна лишь благодаря ей. Вершиной чистого “мышления о праве” является нормативизм, юридический позитивизм, приводящий к определенным противоречиям. Его положительная роль заключается в обосновании корректности ценностных и нормативных аргументов; изучении ценностей, оценок и норм, осмыслении их разновидностей; анализе функций упорядочивания, организации и регуляции человеческих отношений и действий, которые выполняют нормы, оценки, системы ценностей и нормативные кодексы; исследовании механизма их регулятивного действия. “Мышление о праве” обладает способностью к “правовой рефлексии”, посредством которой теоретик права осмысливает правовую ткань своего правосознания, выделяет закономерности и основы правового мышления, выходит за пределы непосредственного опыта и дает знание о праве в эмпирической плоскости: на уровне социологии права, психологии, сравнительного правоведения и т.д. Но чувство права всегда первично, иначе правовая рефлексия невозможна. Определить отличия правовой нормы и нормы морали, политики, религии без их освоения, переживания невозможно, потому что не происходит смыслопорождающей деятельности правового мышления.

“Мышление о праве” имеет дело с правовыми ценностями, получившими общезначимое признание, поэтому они занимают более высокое место в иерархии ценностей субъекта правового мышления (например, такие ценности, как “презумпция невиновности”, “гласность судебного разбирательства”, “индивидуализация наказания” и т.д.). Кроме того, “желаемое право” юриста-ученого имеет более универсальный в ценностном плане характер. В отличие от обычного человека, который прежде всего может отражать в процессе осмысления социально-правовой действительности собственные интересы как отдельного представителя человеческого рода, профессиональный теоретик, ученый-юрист, способен выразить волю и обслуживать интересы прочих субъектов социальных отношений.

Относительно форм правового мышления, рассматриваемых с позиции социального уровня, мы полагаем, что “мышление о праве” может присутствовать в правосознании субъекта в зависимости от наличия знаний о праве и в законодательстве, в то время как “мышлением в праве” обладают вне зависимости от указанных факторов. “Мышление в праве” - часть практического умения жить в обществе, формируемого в процессе социализации и являющегося неосознаваемой предпосылкой социального познания. На уровне обыденного правосознания, безусловно, сомнительно существование мышления о праве, на уровне профессионального - в той мере, насколько это необходимо отраслевой специфике юридической практики, на уровне теоретического - бесспорно, мышление о праве выходит на первые позиции. Однако мышление в праве всегда остается в качестве стержня теоретического правового мышления.

Перейдем теперь к функциональной характеристике правового мышления. Исходя из того, что за его основу взят процесс понимания (смыслообразования), представляется правильным говорить, в первую очередь, о функции интерпретации. Это основная функция правового мышления, в ходе которой происходит осмысление, освоение социально-правовой действительности. Остальные функции лишь дополняют данный процесс, имеют вспомогательный характер.

Посредством интерпретации правовое мышление согласовывает единичное и всеобщее в четырех моментах: правореализации, правотворчестве, выборе своей позиции, оценке своих интересов по отношению к праву. С помощью интерпретации происходит согласование справедливости и формальности права. К примеру, судья, интерпретируя норму в конкретной ситуации, должен найти “золотую середину” между формальностью, всеобщностью закона и индивидуальными, особенными чертами конкретного случая; между справедливостью воздаяния и догматичностью права. Главный момент интерпретационной деятельности правового мышления: понимать норму каждый раз, в каждом новом случае, в каждой конкретной ситуации заново. Если говорить о функции интерпретации в контексте форм правового мышления, то здесь, очевидна принадлежность основной функции к базовой форме правового мышления - “мышлению в праве”.

Интерпретация - деятельность осваивающая; с ее помощью осуществляется принятие решения по поводу правомерного или противоправного поведения в конкретной ситуации; она представляет собой личностно-интеллектуальный процесс, своеобразное единство сознания и мышления личности, выражающее отношение человека к себе, другим, миру в целом.

Функцией правового мышления является также объяснение. Объяснение в правовом мышлении носит весьма специфический характер, так как движение правовой материи можно лишь условно назвать закономерностями: законы социального мира отличны от законов мира природы. Тем не менее определенные законы в функционировании правовых систем, конечно же, имеются. Например, такое понятие, как “механизм правового регулирования”, представляет собой стройную структурно-функциональную категориальную сеть правовых явлений, связанных в одно целое телеологически: для регулирования общественных отношений.

Посредством объяснения “мышление о праве” выделяет сущностные характеристики права, изучает последовательность их переходов в основные явления и формы правовой действительности: правовые нормы, систему права, формы права, законность и правопорядок, правовые отношения. Однако важно помнить, что эта операция мышления протекает во взаимодействии с функцией интерпретации. Объясняется то, что уже усвоено, понято и осмыслено правовым мышлением.

Объяснительная функция правового мышления приводит правовые знания в целостную, непротиворечивую систему. Объяснение делает возможным теоретическое знание о праве, выявляя закономерности в правовой действительности. Посредством объяснения достигается диалектическое единство эмпирической материи права и умозрительности правовой теории.

Кроме того, дополнительными являются функции коммуникации, проблематизации и регуляции. Посредством первой осуществляется достижение “общего знаменателя” в ходе правовых конфликтов. Ведь механизм правового мышления предполагает различие точек зрения, сглаживаемых в ходе правового общения, совместного обсуждения юридически значимых ситуаций, конфликтов, например, в процессе судебного слушания. Коммуникативная грань правового мышления - необходимый компонент взаимопонимания и согласия между людьми.

Проблематизация позволяет избежать стереотипных, косных схем правового мышления при разрешении конфликтов интересов, возбуждает сомнение, возникающее при непосредственном восприятии нормы относительно ее значения и являющееся исходным пунктом толкования. Можно сказать, что проблематизация - необходимое условие толкования правовых норм, которое должны выполнять все законы (независимо от их “ясности” или “неясности”) в ходе его применения. Непосредственное применение норм приводит к несправедливости, аморальности, часто абсурдности выносимого по делу решения. Функция проблематизации, таким образом, всегда находится несколько впереди функции истолкования, интерпретации.

Правовое мышление имеет и регулятивную функцию. Установка на правомерное поведение, как и любая другая, предполагает два компонента: интеллектуальный и психологический. Тот факт, что лицо совершает правомерные поступки даже при отсутствии знания всех правовых предписаний, порождает адекватные складывающимся условиям деонтические суждения, говорит о том, насколько важен в регуляции поведения интеллектуальный компонент правового сознания - правовое мышление.

Правовое мышление обладает своеобразной стру-ктурой, состоящей из трех уровней: эмоционально-волевого, рационально-логического и герменевтического.

Эмоционально-волевая регуляция правового мышления замыкается на правовом чувстве, или на чувстве уважения к праву как идеальной ценности. Правовое чувство в процессе правового мышления выполняет роль “начальной ступеньки”, первого этапа в правовом мышлении. Появившись в процессе возникновения юридически значимой ситуации (например, если нарушены те интересы, которые, по мнению субъекта, требуют правовой регламентации), оно не только инициирует процесс правового мышления, но и позитивно направляет, на наш взгляд, этот процесс в дальнейшем в сторону осмысления и согласования интересов. Правовое чувство задает интенцию на согласование субъективных интересов и целей с интересами других лиц (причем неважно - конкретного лица или абстрактно-всеобщих).

Кроме того, на эмоционально-волевом уровне правовое мышление испытывает влияние и интуитивных факторов правосознания. Степень участия интуиции определяется особенностями конкретных фаз деятельности правового мышления: ведущую роль правовая интуиция играет в процессе применения правовой нормы к конкретному случаю. Правовое чувство и интуицию можно разделить лишь условно, так как эти два элемента правосознания имеют общую эмоционально-ценностную основу (24).

Рационально-логический уровень правового мышления на сегодняшний день является наиболее изученным. Логический подход лежит в основе формально-нормативного метода теоретического и профессионального правового мышления. Именно логический уровень последнего осуществляет выделение правовых понятий, устанавливает связи между ними, классифицирует нормы на основе определенных критериев, упорядочивает и систематизирует их, превращает в логически непротиворечивое целое. Иными словами, речь идет о деонтической логике, применимой для анализа правового мышления в определенных пределах: вне причин, порождающих нормативные суждения.

Герменевтический анализ правового мышления позволяет наиболее полно “увидеть” роль понимания в процессе правового осмысления социальной действительности. Основу такого понимания составляют механизмы нахождения или придания юридического смысла конкретной ситуации, конкретным отношениям между людьми, которые либо урегулированы правом, и требуется найти, соотнести с ними позитивную правовую норму, либо наделить юридическим смыслом.

Правовое мышление и есть механизм, позволяющий,  например, судье познать и признать действующий смысл закона, соотнести его с конкретной ситуацией, понять и юридически осмыслить ситуацию, к которой необходимо приложить данный закон. Применяя его, судья стремится соответствовать “правовой мысли” закона, опосредуя ее положением дел в конкретном случае. Эта “правовая мысль”, юридический смысл закона, в свою очередь, является результатом правового мышления законодателя, точнее, его объективированным, материализованным бытием, так как операции понимания готового правового текста имеют общие черты с процессами его продуцирования, т.е. правотворчества.

Соотношение частного случая и общей нормы - герменевтический круг, в который возможно войти лишь посредством предварительного знания, предпонимания. Таковым является “желаемое право”, возникающее на основе правового чувства. Процесс применения правовой нормы всегда протекает с возникновением “желаемого права”. Это означает, что как судья, так и любой человек не может произвести применение нормы без некоторой доли правотворчества, пусть и протекающего часто неосознанно. Поэтому понять юридический смысл правовой нормы возможно лишь при сопоставлении ее с конкретным случаем, так как проникновение в смысл того или иного правового текста и его применение к конкретному случаю представляют собою не два отдельных акта, а единый процесс. В связи с тем, что понимание смысла любой позитивной нормы права невозможно без ее сопоставления с конкретной ситуацией, в каждом случае применения этот смысл будет принимать новые черты, наполняться конкретным содержанием.

Одна из важнейших задач герменевтики правового мышления - выявление механизмов взаимодействия социально-культурной среды и интерпретации человеком окружающей его социально-правовой действительности, усвоения им правовых норм.

Таковы основные положения наших суждений о месте и роли правового мышления в духовном мире людей, полное рассмотрение которых выходит за рамки журнальной статьи. Мы не считаем, что вышеизложенный подход к анализу правового мышления единственно правильный, напротив, цель данной публикации - показать, насколько разноплановым, многоаспектным феноменом является правовое мышление, не сводимое лишь к рационально-рассудочной деятельности сознания. Ведь общеизвестно, что рациональность, возведенная в идеал, высшую ценность и самоцель, уничтожает ценностный (содержательный) и, безусловно, главный момент человеческого бытия. Это особо отражается на правовой культуре. В ней формально-рациональное качество права, обязанное своим образованием именно профессиональному юридическому мышлению, в котором шаблонность и формализм очень скоро стали доминировать над содержательными (“материальными”) элементами правовой деятельности, редуцирует творческий аспект деятельности юристов. Происходит превращение юридического процесса в нечто аналогичное производству, где все сводится к формально-логическому подведению индивидуального под всеобщее.

Принимая во внимание все сказанное, мы хотим пригласить читателей журнала к дальнейшей дискуссии по данной, весьма интересной, теме.